Мне ужасно грустно.
Браско такой умилительный дедушка.
Мне жаль, что у нас было всего четыре часа, чтобы обо всем поговорить. Это очень мало.

-- Однажды мне позвонил отец Манеля Эстиарте и пригласил к ним на ужин, чтобы обсудить один вопрос. За ужином он спросил меня: "Что Вы думаете о Манеле?" Их интересовало мое мнение, потому что они пытались решить, каким спортом Манелю лучше заниматься. Отец и Альберт хотели, чтобы он остался в водном поло, а мать и Роза - чтобы он занимался плаванием. Он очень хорошо плавал, изумительно. И они спросили меня, каким я вижу его будущее. Да, "самого Манеля мы не спрашиваем, нам интересно Ваше мнение". Я сказал: "Если он будет заниматься плаванием - возможно, он станет чемпионом Испании. Но чемпионом Европы я его не вижу. На олимпийских играх он, возможно, сможет участвовать в финале. Четыреста метров вольным стилем, двести метров... может быть. Но медаль будет очень сложно получить. (...) Теперь - ватерполо... Отдайте его в ватерполо - и он будет среди шести - восьми лучших игроков мира". Они поняли. Это совсем другие деньги... (смеется) Через несколько дней его отец снова мне позвонил и сказал: "Сеньор Браско? Берите его, он ваш".

-- Мы были очень близкими друзьями: я, отец Лоло Иберна и Золиоми. Нас в шутку прозвали Банди-Баранди-Барандилья. Банди - это Банди, Банди Золиоми. Баранди - это "перила". Барандилья - "маленькие перила", перильца. Я был Барандилья. Почему? Я был самый младший. Сначала умер Иберн, потом в 92 году - Банди. А я... я вот он (смеется). Занял позицию, стою наизготовку.