Мы съездили, поприсутствовали и вернулись. Совершенно шизовральная получилась поездка.
Туда мы ехали весело, то бишь в одном вагоне с хоровиками. Было шумно, тесно и круто. Сначала нас не признали руководители. Приходит Надя и вопрошает: "Вы с нами?" Мы говорим, что да. Надя: "Вы в хоре?" Мы: "Нет". Надя: "Театралы?" Мы: "Нет" (понимая, что положение очень тупое). В итоге выяснив, что мы не приблудные овцы и не рецидивисты, нас все-таки согласились считать за своих. К тому моменту, как стало нужно ложиться спать, с все уже смирились с этой мыслью. Потом была безумная ночь на верхних полках, потому что нервный Дельф просыпался от каждого дерга вагона - проверить, не пала ли из своего гнезда Канарейка. Под утро хор пробудился и принялся распеваться, перебирая под гитару репертуар ДДТ, Би-2 и чего-то гораздо более ужасного. Мы и не знали, что потом начнется куда больший атас.
День 1 (15 октября)
Мы приехали в Ижевск и, дождавшись автобуса, двинулись в Воткинск. Когда нашу ватагу довезли до лагеря, куда добрые удмурты нас поселили... В общем, зрелище было душераздирающее. Несколько двухэтажных корпусов, деревянные построечки, детские площадки и якобы посеребренные статуи пионеров. Канарейка тут же кинулась фотографировать эти статуи с воплями: "Я хочу заснять ту распятую девочку!!!" и другими воодушевленными комментариями в том же духе. Нас разместили по комнатам: девочек в четыре комнаты по трое-четверо, мальчиков в две комнаты по шесть тел на палату. Общий вид комнат на момент заселения больше всего напоминал психиатрическую больницу: шесть кроватей, расставленных стройными рядами, четыре тумбочки, волшебный шкаф и полное отсутствие розеток. Видимо, чтобы не убились. Шторы наличествовали когда как. То есть, кому-то повезло, и окно оказалось занавешенным, а в чьих-то комнатах подобное излишество отсутствовало напрочь. Отсмеялись. Сфотографировали этот "оздоровительный" лагерь. Рискнули сесть на кровати, и те неожиданно просели до пола. Уняв истерический хохот, развесив концертные костюмы и распаковав вещи, все занялись передвиганием кроватей, чтобы хоть как-то убрать общее впечатление дурдома. Прибежали радостные руководители и заявили, что комнаты не запираются в принципе, а на пятьдесят человек у нас будет целых три (!!!) унитаза и один душ. Первая новость была встречена радостным воем, вторая заставила задуматься. Впоследствии выяснилось, что вода в кранах не смывает мыло практически ни при каких обстоятельствах.
Нас позвали обедать.
Икая от переполняющего душу оптимизма, хоровики добрели до здания столовой. Предлагалась холодная лапша, теплый гороховый суп практически без картошки и тепловатое нечто, судя по всему, долженствующее выполнять роль чая. Все честно попытались поесть.
Нас свозили побывать в музее Чайковского, Канарейка обсидела его памятник, заявив, что бабушка не пустит ее домой без фотографии с Петром Ильичом. Обеспечив Канарейке пропуск обратно домой, поехали назад в лагерь. Поужинали. Ужин был явно лучше, хотя проблема с питьем никуда не испарилась (и продолжала висеть, как выяснилось позже).
После ужина всех поющих из уже приехавших коллективов собрали в общем зале и порепетировали "Гаудеамус". Пробрало *-* Звучало просто офигительно.
Ребята ушли репетировать, мы с Канарейкой, как левые и никому не нужные, занялись вандализмом и изготовили таблички на двери комнат с фамилиями обитателей (по просьбе руководства) и отдельную бумажку со зверьем - на дверь нашим сокурсникам. Посидели поговорили. Послонялись по коридору. Схарчили имбирное печенье.
Получили буклеты с программой фестиваля и - что нас порадовало больше всего - нам тоже выдали значки с надписью "Gaudeamus", как и участникам. Умилились и почитали буклет. Долго плакали, прочитав название нашего города, выглядевшее как "ЕкатИринбург". Хоровики ужасались тому, что должен приехать ужасный Ровдо, по их словам, премерзкий мужик. К вечеру коридор огласил вопль неудержимой радости: "Ровдо не приедет!!!!". Общее настроение заметно поднялось, и все наивно подумали, что, быть может, все не так уж плохо.
Ночью долго предпринимались честные попытки уснуть в гамаках, оформленных под кровати. Наутро все хмуро пытались вернуть позвоночнику первоначальную гибкость.
День 2 (16 октября)
Позавтракали, собрали все, что не съели, и утащили с собой в виде бутербродов. После хор опять вернулся к репетиции, а мы с Кенарем, подумав, изгадили еще и дверь шестой палаты, где, собственно, и жила Канарейка, налепив на нее (на дверь) художество в виде подборки ее любимых футболистов и откуда-то взявшегося Рональдинью на заднем плане. Исписав рисунок фанатскими лозунгами типа "Forza Italia!", мы приладили бумажку на дверь. В процессе рисования мы, обсиживая окна в коридоре, прослушали весь репертуар нашего хора, от "Не кукушечка во сыром бору" до ненавистной Канарейке песни "Вот не везет". Мы услышали, как поет Никита, и прифигели. Почему-то мне казалось, что он на солиста не тянет, а тут... Блин. Математики - непредсказуемые люди.
Пообедали. Собрали котлеты и хлеб, чтобы можно было поесть во время выезда в Воткинск. Поехали на открытие фестиваля. Усевшись в зале, мы долго и увлеченно фотографировали знакомых, причем Канарейка постоянно пыталась делать это так, чтобы в кадр попадал Никита, который откровенно ее бесил. Видимо, затем, чтобы, глядя на фотографии, не забывать, как он ее бесит. Никита, сидевший через несколько рядов от нас, наивно радовался и принимал высокомерный вид. Канарейка категорично объявила, что он тупое жирное чмо (явно переборщив с комплиментами, ну да ладно) и бросилась фотографировать Наталью. Пока Ксип играла в репортера, мы скооперировались с сидящей рядом Пани и распаковали кулечек леденцов. Руководители хора, заметив, что мы там что-то точим, потребовали свою долю, мы поделились. Одарив леденцами полхора, Дельф остался доволен тем, что сделал свое черное дело: на сцену вышел конферансье и открыл вечер. Залу предложили спеть «Гаудеамус». Все встали. Мы, как приличные, тоже поднялись. Тут участники фестиваля начинают петь, и мы с Канарейкой понимаем, что кругом куча камер, направленных в зал, и надо бы для приличия хотя бы пооткрывать рот. К тому же Пани рядом так выводила своим сопрано «нос хабебит хумус», что нам сделалось окончательно стыдно молчать, и мы, на ходу вспоминая курс латыни, где мы этот гаудеамус сдавали, и первую репетицию, под шумок присоединились к поющему залу. Черт, может, действительно податься в хор?.. За эти несколько дней я, кажется, выучил все, что слышал в исполнении наших ребят -_-
В целом открытие прошло отлично. Возвращаясь назад в своих автобусах общей толпой, кто сидя, кто стоя, пели что попало – от того же «Гаудеамуса» до «Коня». Определенно нужно податься в хор ))
Приехав, мы сели придумывать тупую сказку. Поскольку Никита продолжал бесить Канарейку, а ей очень хотелось продолжать изливать свои эмоции вслух, она предложила окрестить его как-нибудь так, «чтобы никто не догадался». После мучительных раздумий мы остановились на стадиях перегонки текилы. Решив, что «пульке» звучит тупо, мы избрали кодовым словом «мескаль». И, конечно же, через час Дельф наиудачнейше перепутал мескаль с миссалем, и ехидная Канарейка тут же опорочила эту ошибку, доведя ее до «Ассоли». Так что Никита стал Ассолью (не считая относительно логичных эпитетов вроде «Панама наранха» или «Блузверт»). Новый вариант сказки про Ассоль оказался куда веселее оригинального, и вечер оказался приятно разноображенным упоенным изобретением оды Никитиной тупости.
День 3 (17 октября)
Следующий день выдался абсолютно бездарным, мерзким, отвратительным, паршивым и во всех отношениях положительно безрадостным. Наша куратор выбесила заболевшую Канарейку, тупо загоняв нас по этажам дома культуры до того, что Ксип объявила, что если нас немедленно не перестанут иметь и посылать с первого на пятый этаж под истеричные понукания, она выдаст обед обратно тут же на ступеньках. После этого куратор вроде как вразумилась и по крайней мере перестала бессмысленно бегать из одного конца ДК в другой, заставляя нас везде следовать за ней. Доехали до лагеря в совершенно душераздирающем миноре, поужинали со всеми и пошли спать. Стало уже даже как-то фиолетово, что кровати дурацкие. Видимо, не нам одним стало плевать на эту деталь, потому что будили нас с каждым днем все раньше, а гоняли все больше О_о
Во время поездки в Воткинск на концерт Кенарь напугала каких-то питерских мужиков в автобусе, развернув футбольную тему. Когда у нее робко спросили, играет ли еще Человерт и кого там двинул головой Зидан, Канарейка поняла, что ее слушаем не только мы с Иринкой и Пани, но и еще половина автобуса. Стоявший рядом Никита, до того два дня светившийся в футболках с чемпионата мира, демонстративно отвернулся, чем наверняка глубоко оскорбил чистую и высокую любовь Канарейки к футболу и избранным футболистам. Ненависть к Ассоли все крепчала.
День 4 (18 октября)
День начался крайне весело: Ксип, у которой телефон не ловил сеть за пределами области, во время завтрака не смогла дозвониться с моего телефона до дома, чтобы узнать, выиграл ли ЦСКА. В ходе следствия выяснилось, что со счета сняли все деньги до копейки. А вот теперь мне интересно, какого, простите, фига гребаный Мегафон так внаглую прет 520 рублей не пойми за что. В общем, состояние во время завтрака было довольно злобное. У меня из-за этого беспредела, у Канарейки из-за беспредела и из-за футбола. Потом мы пинали балду до обеда, потому что все уехали на мастер-класс, а мы остались ловить уборщицу и заставлять ее подметать хотя бы в комнатах. Уборщица, объявившись, обвинила нас в том, что мы похитили ее швабру и совок, и сказала, что не может прибраться из-за этого и что ей велено ничего в комнатах не трогать, даже пол. Не вняв нашим доводам, что вчера наше руководство заключило договор с ее руководством, что все полы должны быть вымыты, тетка ушла. Мы послонялись по коридору, Канарейка изъявила желание сфотографироваться в Никитиной оранжевой бейсболке, тут же его реализовала и успокоилась. Сойдясь на мнении, что все паршиво и мы решительно бездарны и бесполезны, мы помотались по лагерю, пока не вернулись хоровики.
Пообедали и поехали в Ижевск *-* Ехали долго и нудно, Канарейка ушла и пала на задние сиденья. Ехали мы часа полтора, и нам отвели на слонятельство по городу сорок минут. Ну не дурость ли? Мы откололись от группы и отправились в «Букинист». Там с совершенно счастливыми мордами обкупились кто чем (Канарейка обзавелась томиком испанской поэзии, который мы читали в автобусе и восхищались талантом переводчика; Дельф с урчанием оттяпал себе Мериме, объявив, что умрет, если не почитает программной литературы во время поездки; остальные отщепенцы выбрали кто Фромма, кто репродукции художников *-*). Естественно, мы не уложились в отведенные нам 40 минут и чуть опоздали. Нас, как ни парадоксально, дождались, и, что еще парадоксальнее, мы успели к началу концерта. Когда мы ехали в Воткинск, мы с Канарейкой устроились на задних сиденьях, потому что, как выяснилось, там сидеть значительно удобнее: ничего не мешает и можно развалиться хоть на весь ряд. Перед нами, но значительно ниже, сидел Никита, и Канарейка с ехидством смотрела, как он пытается выковырять прилипший леденец из фантика. Потом птица долго вздыхала и печалилась, а под конец призналась, что всю дорогу хотела помять Ассоли спину или запустить лапки в волосы и оттаскать за уши. Специфическое у нее проявление любви, однако О_о` Первое отделение концерта мы сидели в зале. Канарейка обнаружила что-то интересное на балконе и сказала, что сумка, которую кто-то так неосмотрительно положил на самый край, того и гляди навернется. «Сумкой» оказался локоть одного из наших хоровиков.
На начало второго отделения мы задвинули, памятуя, каким оно было паршивым в первый день конкурса. Мы посидели в буфете за чаем с пирожными и пообщались. Придя в зал на выступление Петрозаводска, мы в который раз подумали, что наши – лучшие. «Импровизированный концерт зверей» превзойден не был.
Когда возвращались назад, вытряхнулись из автобуса, что-то обсуждая с ребятами. Канарейке зачем-то понадобилось мое веское мнение, и она выдала свою любимую фразу: «Скажи мне, друг Аркадий…». Договорить она не успела, потому что стоявший рядом Аркадий оживленно поинтересовался, что он должен сказать. Канарейка ужаснулась, извинилась и объяснила ситуацию, свалив все на несчастного Тургенева ))
День 5 (19 октября)
Последний день был приколен: мы все-таки поехали с ребятами на мастер-класс и поприсутствовали на репетиции, когда несколько хоров в полном составе сидели в зале, прямо в креслах, и распевались. Нам дико понравилось; мы сошлись на мнении, что Завадский классный. Послушали репетицию «Шолома». Понравилось. Ксип вдруг признала, что Ассоль прикольно поет. Мы услышали, как поет наша Татьяна. Поняли, что она одна перепевает четыре хора и немедленно восторженно основали ее Фан-клуб. Потом нас двоих как незанятых попросили утрясти вопрос с цветами для руководителей, и мы прогулялись по городу. Вопрос утрясли (ну хоть на что-то мы сгодились!), вернулись, купили вражескую «Кока-колу» и с час стояли ждали автобусов, играя с как раз освободившимися нашими хоровиками в города. Наконец нам предоставили автобусы, и мы поехали обедать. Отобедали, вернулись в Воткинск на последний концерт и закрытие фестиваля. Пока мы ждали начала лекции Киселева, мы с несколькими ребятами спали в малом зале, читали, ели сухой паек, Никита развлекал немногочисленную публику тем, что принялся терзать рояль. Канарейка во время этого концерта нахохлилась и, окинув взглядом дюжину занятых кресел, не без ехидства откомментировала, что в зале прямо-таки ажиотаж.
После лекции мы отправились на второе отделение концерта в большой зал, где большой сборный хор – и наши в том числе - зажигал еврейскими напевами. Татьяна в который раз вызвала приступ неудержимого восхищения. После выступления и награждения организаторы устроили небольшой салют, и нас послали по автобусам – добираться до лагеря, собирать вещи и наконец-то ехать обратно домой. Уже по дороге на вокзал мы, сидя с Канарейкой и Иринкой на все том же заднем сиденье, развлекали себя подобием игры в города, но на тему героев литературных произведений. Получилось довольно интересно. Добрались до вокзала, разошлись по вагонам. Хор ехал в третьем, мы с Канарейкой в пятом, и у них был набитый вагон, а у нас совершенно пустой. Посидев и поговорив часов до пяти утра, мы все-таки пали спать, аки животные, и спали, пока наш вагон не заполнился. После чего забрали вещи и ушли в третий вагон к своим.
Блин, мы приехали >_<
Теперь можно снова пользоваться благами цивилизации вроде нормальной еды, вменяемой постели и собственной ванной *-* Шик!